понеділок, 22 жовтня 2012 р.

Тюремный монастырь и монастырь-тюрьма



Недавно довелось быть на записи ток-шоу на одном из телеканалов. Тема была не простой – несовершеннолетний преступник-убийца. И вот перед началом от редакторской группы, а в ходе программы из зала прозвучало предложение – а может его в монастырь?...
Редакторам я ответил достаточно категорично: монастырь – не тюрьма и не исправительная колония; в монастырь не отправляют, а идут добровольно. А на выкрик из зала отреагировать не хватило времени программы. Но еще по ходу обсуждения, возникла мысль, которая сформировалась уже по дороге домой. Сразу оговорюсь, что это мое личное мнение, не претендующее на правильность. Я ведь не монах, и не мне судить о монастырских уставах. Но, все же…

Монастырь в тюрьме
Меня всегда смущала дореволюционная практика использовать монастырь в качестве тюрьмы. С другой стороны, не для кого не секрет, что тюрьма пенетенциарной (от слова «раскаяние») и исправительной функции не выполняет. Наличие храмов в колониях – явление положительное, но тоже не всегда эффективное с точки зрения воспитательной.
А что если создать тюремный монастырь. В смысле монастырь внутри тюрьмы, внутри исправительного учреждения. Монастырь с особым уставом, с особым отдельным от тюремного общежитием. Естественно, принимать в него только добровольно. При этом прописать невозможность пострига в монахи или принятия сана для отбывающих наказание. Только послушники. Строгий устав, соединяющий молитву, труд и образование. Полное самообеспечение и т.д. и т.п. Это могло бы помогать осужденным, обратившихся к вере, или впервые оступившимся, раскаявшись, жить не по воровскому закону, а по закону Божьему.
Единственная проблема, где взять опытных духовно иеромонахов, готовых добровольно уйти в такое специфическое заточение?
Но об идее обязательно нужно рассказать нашему тюремному отделу. Может и удастся провести такой эксперимент в одной из колоний.

Исправительный монастырь
Отбросив в начале идею монастыря-тюрьмы как не соответствующую природе монашества, затем мне вспомнилась одна проблема, которая не видна внешнему, по отношению к Церкви, взору.
С каждым годом растет количество архиереев, архимандритов, игуменов и иеромонахов. Одновременно, часть из них, по тем или иным причинам, оказывается «за штатом» или «на покое». Количество архиереев-«покойников» или монахов «без определенного места служения» неумолимо растет. И не всегда это люди из тех «кому за...» и, далеко не все, «пропащие». А, как тяжело духовно выживать монаху в миру без монастырского послушания и правила, очевидно всем.
Кстати, благополучные монастыри также без особого удовольствия принимают у себя архиереев «на покое» или «заштатных клириков». И их можно понять.
В этой связи – предложение для размышления. А не создать ли в Церкви закрытый монастырь, где добровольно, но в строгости молитвы и послушания, могли жить наши нестарые и небольные «заштатники» и «покойники». Без прислуги и келейников/келейниц, на полном самообслуживании и содержании.
Мотивация проста. Провинился, раскаялся, желаешь оставаться в Церкви и соблюдать монашеские обеты и правила; - иди в такой духовно-пенитенциарный монастырь. А желаешь вольной жизни – снимай клобук и рясу и возвращайся к жизни в миру.

В заключение еще раз скажу, что это не более чем размышления человека, далекого от монашества и никогда не увлекавшегося внутренним уставом монашеской жизни.

суботу, 14 липня 2012 р.

Обнародована информация об обретении оригинала моей самой любимой иконы Христа – чудотворного Малочернетчинского образа Спасителя


Список именно этого образа был на жертвеннике Вознесенского храма (ныне Кафедрального собора) города Конотоп. Храма, который был для меня первым приходом; храма, который мы восстанавливали в начале 90-х; храма, в котором я принимал сан диакона и священника.
Для нашего региона такая икона на жертвенниках норма и, только когда я покинул родной город, я понял, что это местная традиция. К сожалению, спустя 15 лет попав в родной храм, я уже не обнаружил того почерневшего образа Христа на жертвеннике Кафедрального собора моего родного города. Наверное, слишком много за это время через собор прошло людей из иных регионов, для которых наши традиции не понятны и не дороги…
Только в Сумах я узнал, что это Малочернетчинский образ Спасителя. В епархии был замечательный список, на котором были евхаристические слова самого Христа. Для нас, открывших в те дни для себя Афанасьева и Шмемана, это было особенно дорого и актуально.
Прошло много лет… И вот однажды, когда я был в гостях у дочери и зятя, учившегося в то время в Донецком медицинском университете, мой хороший знакомый и пресс-секретарь Донецкой епархии предложил посетить его хорошего знакомого и коллекционера икон. Все было интересно и обычно до тех пор, пока мы не зашли в очередную комнату и увидели на полу стоящую икону. Хозяин сказал, что это его недавнее приобретение. Но видимо у меня был такой вид, что он тут же добавил, что понимает, что ЭТО ЗА ИКОНА!!!, но просил до окончания всех экспертиз никому об увиденном не рассказывать. Было это года полтора тому назад… И вот теперь… 


Естественно, что это историческое событие, но для меня – это личная радость. И с этой радостью завтра с утра я буду совершать Божественную литургию, вознося молитвы ко Христу Спасителю, чей чудотворный Малочернетчинский образ был обратен сегодня, завтра будет передан Церкви, а в сентябре торжественно встречен в Сумах - на месте своего явления. 
Да, и копию Малочернетчинского образа Христа Спасителя "Хлеб Жизни" для жертвенника в храме, где я теперь служу, обязательно сделаю!!!

пʼятницю, 13 липня 2012 р.

Дружественный секуляризм


Уже традиционно мы получили приглашение на празднование юбилея известной разговорной радиостанции, с которой у нас давние и дружественные связи. Приглашение приняли все и пришли в рясах, с крестами и даже одной панагией.
Пришли вовремя. Как оказалось, за 45 минут до начала события и трансляции в прямом радиоэфире.
Сели в зале то ли клуба, то ли концерт-холла (к счастью я в этом не разбираюсь). Спасибо, что посадили подальше от камер записи телевизионной версии происходящего.
Все началось как обычно. Первые лица государства поздравили и вручили грамоты. Мы тоже по просьбе приглашавших заготовили свои грамоты и потому ждали, что поздравив юбиляров, подобно высоким чиновникам, отправимся скоро по своим, не менее важным, чем у них, делам.
Но нет. Начался парад программ в прямом эфире с гостями от политики, культуры и спорта. Мы подумали, что, возможно, и нас ждут в одной из импровизированных студий. Но оказалось, что и это не запланировано, а слово нам предоставят немного позже.
Бывший с нами уважаемый архиерей и известный протоиерей-миссионер не выдержали примерно через час после начала эфира и, следовательно, через 2 часа нашего пребывания на этом юбилейном корпоративе. Пожелав мне удачи и делегировав все представительские функции, часть нашей делегации покинула торжество.
Тут я понял, о чем говорили организаторы, когда мы пытались расспросить их о сценарии мероприятия, нашем месте в нем и предлагали уточнить наши должности, имена и титулы. Нам сказали, что заранее подойдут и пригласят, а будет это после официальной части. Как выяснилось, это означало – после прямого эфира.
Оставшись вдвоем с не менее известным на радио и в православном кино протоиереем дожидаться своего часа, я стал размышлять о том, как бы так обратиться к коллективу знакомых и хороших людей, но уже более двух часов отмечавших свой профессиональный юбилей, чтобы и им было интересно, и выглядело бы это достойно.
Когда же внесли торт с горящими свечами, начали его разрезать и раздавать, зазвучала медленная танцевальная музыка, пары начали кружиться в танце, я понял, что появление в этот момент, или чуть позже, священника в рясе на сцене с какими-то словами и грамотами совсем не уместно и не обязательно.
Тогда, мы подошли к директору всего телерадиохозяйства, объяснили ситуацию, передали грамоты, о которых нас просили, заверили во всегдашней любви и уважении к радиостанции, и тихонечко удалились.
Обиды не было, было понимание собственного неформата и ненужности, от которых чувствовалась усталость и внутреннее опустошение.
В голове звучала песня Машины времени «Меня заказали», особенно слова «… в финале концерта просчитанный вызов: после десерта – перед стриптизом…». И это было бы правильно для поп-исполнителей, но не для попов. Но ощущения были сродни чувствам автора песни.
Но на утро пришла иная мысль. А может это и есть начало секуляризации нашего постатеистического общества и его СМИ? Мягкая, доброжелательная, дружественная секуляризация…  

вівторок, 3 липня 2012 р.

Православіє як наше язичництво, або Про православного Івана Купалу


Україна святкує Івана Купала. Про це свято написано у шкільних підручниках. Про це ми побачимо по телебаченню та прочитаємо в газетах. Але в Церкві такого свята майже не знають. В Церкві ми святкуємо Різдво Іоанна Хрестителя – Пророка, Предтечі і Хрестителя Господнього.
Іван і Іоанн – це одне і теж ім’я, а купають, як і хрестять, у воді. Тобто Іоанн Хреститель і Іван Купала – це майже синоніми. Але як так співпало, що язичницьке і християнське свято припадають на один день? І чому пам’ятають Купалу і майже не знають Хрестителя?
Старослов’янською «народ» – це «язик». Тобто язичництво – це буквально «народна віра». Коли християнство приходило до народів, які ще не пізнали Христа, то не винищувало природньої народної віри, а преображало її. Наповнювало народні звичаї і вірування новим, християнським змістом. Залишало форму і змінювало суть. Так було з Різдвом і колядками, які колись були похвалою Коляді, а сьогодні є народною театрально-поетичною проповіддю Христа.
Так сталося і з Купалою. Церква не заборонила свято, а наповнила його новим змістом. Про це свідчить хоча б те, що немає у язичників ІВАНА Купали, а є свято Купала. Тобто Іван Купала – це просто ім’я Іоанна Хрестителя на давньослов’янський манір.
Але є все ж таки велика різниця між християнством і язичництвом. Язичництво – це сліпа віра, магія і поклоніння стихіям Всесвіту, віра без пізнання Бога. Християнство – це віра в Бога, Який втілився. Віра в Бога, Який заради спасіння людини приніс самого себе в жертву; віра в Бога, Який був розіп’ятий, помер, але переміг смерть, воскрес з мертвих і відкрив людям двері до вічного життя.
Сьогодні в Україні народна віра – це християнство. Віра Київської Русі, віра Козацької держави, наших дідів і прадідів, наших бабусь і прабабусь, які зберегли її за часів богоборчої радянської влади.
Існує спокуса перетворити християнство на неоязичництво. Таким воно може стати, коли віруюча людина не є просвічена внутрішнім сердечним знанням Христа, не будує своє життя у відповідності до заповідей Божих і Євангелія, а приділяє увагу виключно зовнішнім обрядам та традиціям, не знає і не намагається пізнати суть церковного свята і церковної служби.
У випадку з Іваном Купалою – це втрата християнського змісту свята. Це те саме розрізнення Купали і Хрестителя. Для християн немає свята Купали, а є свято Різдва Іоанна Хрестителя, або іншими словами – Різдво Івана Купали. Різдво того останнього найбільшого серед пророків, Предтечі і Хрестителя Господнього. Який сказав, що йому належить умалитися, а Христу зростати. Так і нам належить все менше акцентуватися на зовнішніх формах наших народних свят, а все більше намагатися дійти до змісту події і християнської суті святкування.
Як існує тіло і душа, так і наші свята повинні мати форму і зміст. І якщо наша душа – християнська, то і зміст наших свят має бути християнським. І як тіло є храмом душі, так і зовнішні форми святкування мають бути наповнені зрозумілими християнськими образами.
Саме тоді можна буде казати, що Православіє – це наша народна віра, а Іван Купала – це Іоанн Хреститель.
Зі святом Іоанна (Івана) Хрестителя (Купали) Вас, брати і сестри!